Мой образ дружит с вашим, а ваш дружит со мной. Тому, кто носит образ - страшно. Еще страшней тому, кто дружит с головой.
Не знаю, мне кажется, слова больше не спасают меня. А быть может не спасали никогда. На этот раз я застрял слишком сильно, слишком надолго и слишком не могу найти хоть какую-то причину жить дальше. Мне звонит мама и спрашивает что-то. Я отвечаю на звонок, пытаюсь с ней говорить, но говорить не могу. Я говорю какие-то слова, но ненастоящие, как будто не я произношу их. Я раньше думал, что мне одиноко, но я даже не подозревал, насколько может быть одиноко. С каждым годом я узнаю все новые и новые грани этого чувства. Жизнь накручивает одиночества вокруг меня спиралями и завитками. Причудливые события возносят это ощущение на новые уровни, на те уровни, о которых я и не подозревал никогда и уж тем более не знаю. что делать. Никто из моих знакомых не знает, на самом деле, насколько я не знаю зачем живу. Нет. У меня нет никаких знакомых. Я даже правду не могу сказать не соврав. Эка невидаль. По сути, я живу только для того, чтобы просто подождать и посмотреть, какие еще нелепые вещи могут со мной произойти, даже если я просто сижу на одном месте, никуда не хожу и ничего не делаю. Вы бы удивились, если бы узнали, сколько всего на самом деле может произойти.
Я пишу зачем-то слова в этот дневник. Я зачем-то дал себе слово, что буду писать слова. Хотя не знаю, зачем я их пишу. Для кого я их пишу. Мне самому не нравятся они и я хотел бы удалить их и забыть обо всем. Если бы я мог спать и не просыпаться, я бы спал. Если бы я мог жить счастливо, я бы жил. Если бы я был каким-то другим человеком. Хоть немножечко уважающим себя человеком. Сколько всего хорошего могло бы произойти. Но я как будто проклят. Любая моя надежда оборачивается разрушениями. И когда я обнаруживаю себя на руинах старой жизни, я говорю себе, что нельзя сдаваться, что сейчас, самое тяжелое время, что нужно переждать, что нужно восстановиться и не рубить с плеча, не отчаиваться. И я не отчаиваюсь. Каждый раз надеясь на что-то. На то, что я увижу какой-нибудь выход, какое-нибудь вдохновение, какой-нибудь смысл. И какой-нибудь смысл всегда находится. А потом этот смысл превращается в то, что почти убивает меня. Почти уничтожает. Я не знаю, сколько я выдержу еще таких циклов. И я не знаю, выдержу ли я жизнь без надежды. Без глупой, наивной, детской, нелепой, беспочвенной надежды. И без ее сестер. И никто не знает. И никто не поможет. И никого нет.
До завтра.
Я пишу зачем-то слова в этот дневник. Я зачем-то дал себе слово, что буду писать слова. Хотя не знаю, зачем я их пишу. Для кого я их пишу. Мне самому не нравятся они и я хотел бы удалить их и забыть обо всем. Если бы я мог спать и не просыпаться, я бы спал. Если бы я мог жить счастливо, я бы жил. Если бы я был каким-то другим человеком. Хоть немножечко уважающим себя человеком. Сколько всего хорошего могло бы произойти. Но я как будто проклят. Любая моя надежда оборачивается разрушениями. И когда я обнаруживаю себя на руинах старой жизни, я говорю себе, что нельзя сдаваться, что сейчас, самое тяжелое время, что нужно переждать, что нужно восстановиться и не рубить с плеча, не отчаиваться. И я не отчаиваюсь. Каждый раз надеясь на что-то. На то, что я увижу какой-нибудь выход, какое-нибудь вдохновение, какой-нибудь смысл. И какой-нибудь смысл всегда находится. А потом этот смысл превращается в то, что почти убивает меня. Почти уничтожает. Я не знаю, сколько я выдержу еще таких циклов. И я не знаю, выдержу ли я жизнь без надежды. Без глупой, наивной, детской, нелепой, беспочвенной надежды. И без ее сестер. И никто не знает. И никто не поможет. И никого нет.
До завтра.